1981. Весна. Готовимся к XXV слету. В Грузии на телевидении вышел фильм об Окуджаве. У Гербовицкого родилась идея показать его на слете. Но с видеокассеты перевести на кино тогда было очень проблематично, не то что сейчас. Куда-то какие-то деньги заплатили, достали бобины чистой пленки, повезли их к Окуджаве домой. И нарвались на такой скандал со стороны Ольги Владимировны! Она почему-то заподозрила нас в корыстных целях. Короче, хотели как лучше, а получилось... Впервые я видел ее такой возмущенной, к тому же не по делу. Идея с фильмом так и осталась висеть в воздухе.
«Проколовшись» на предыдущем слете, для XXV-ro, юбилейного, мы твердо решили найти хорошее место — сухое, красивое и малодоступное для «хвостов». Нашли. Высокий берег реки Нерль, естественное возвышение для сцены. Перед сценой много пространства и для различных действий типа «парада», и для размещения зрителей. Место было просто идеальное. Но это была уже Ярославская область. В чужую область до этого мы никогда не забирались.
Заказали две электрички и довезли людей до станции Итларь, заехав за предел, доступный для пригородных поездов, аж под Ростов Ярославский. Слет принял пять тысяч участников от клубов песни восьмидесяти девяти городов.
Выступления на большой сцене, начавшись в субботу вечером, затянулись до самого утра, несмотря на заморозки, которые грянули в ту ночь. Помимо основной, было сделано еще несколько сцен, где объединенные в регионы кусты могли показать свое творчество. В воскресенье днем центром программы был грандиозный парад кустов: каждый куст в символическом действе показывал какой-либо интересный, важный момент одного из двадцати четырех прошедших слетов. Наши художники превзошли себя, готовя оформление слета, особенно центральной его площади. Многометровые фигуры трех слонов, выполненные из раскрашенного оргалита, стояли на черепахе, панцирь которой был сложен из множества гитар. Все это сооружение венчала надпись «Штаб» — не заметить ее было просто невозможно. Художественно оформлена была и «раззявочная» — специальная площадка для кем-то потерянных и кем-то найденных на слете вещей, — как выяснилось, совершенно необходимое сооружение. Ведь люди теряли рюкзаки, спальные мешки, палатки, предметы одежды и обуви, тексты своих выступлений, топоры, детские горшки, гитары и даже... нижнее белье. Помню, после слета мы долго пытались разыскать хозяев, не забравших из «раззявочной» своего имущества. А нынешнего директора ЦАПа Таню Маталину ее штормовка с клубными нашивками «нашла» только через несколько лет.
Итак, XXV слет проведен. Настроение хорошее. Мнение большинства тех, кто побывал на нем, положительное. Говорят даже, что это лучший из слетов последних пяти лет — и по организованности, и с творческой стороны, и по выбору места. Как никогда довольны им и иногородние гости. Не обошлось, конечно, без обычных мелких срывов и накладок, но в целом — удача.
Обычно сразу после слета горком комсомола приглашал к себе весь оргкомитет — для разбора мероприятия, для того, чтобы сделать замечания и нужные выводы. Но на сей раз такой встречи не было. И мы решили, что, значит, никаких принципиальных замечаний к нам нет.
21 мая в «Правде» появилась небольшая заметка Алексея Бойцова — нашего КСПшника, работавшего фотокорреспондентом в этой газете. Она была о слете, с двумя хорошими фотографиями. Первая публикация в «Правде» — значит, признание, — так думали мы все. И никто из нас тогда не подозревал, что эта заметка станет точкой крутого поворота в жизни КСП.
Есть такое банальное понятие: «роковое стечение обстоятельств». В дни после XXV слета именно это и произошло. Четыре обстоятельства были основными.
Первое: как никогда пристальное внимание представителей различных организаций ко всему происходящему на слете. Вероятно, на это повлияла тогдашняя международная обстановка, связанная с событиями в Польше.
Второе: та самая заметка в «Правде». Ее прочли все, в том числе и те, кто раньше ничего не знал о КСП. По-разному отреагировали люди на эту информацию. Одних она заинтересовала, других восхитила, третьих — насторожила. Многотысячная аудитория на фотографиях и особенно упоминание о КСП восьмидесяти девяти городов — это, естественно, вызвало много вопросов: что еще за непонятная организация, распространившаяся на всю страну?
Третье, а по значению — главное: то, что именно в это время горком КПСС получил от ЦК указание — усилить работу с молодежью (Гришин, критикуя Андропова за разгул диссидентства в стране, нарвался на упрек, что у него самого под боком, в Москве, расцветает некая мощная организация).
Четвертое: письмо из Ярославского обкома КПСС в адрес МГК КПСС. Оно поступило вскоре после слета и содержало ряд претензий к этому непривычному для ярославских руководителей мероприятию, проведенному в их области.
Вдобавок примерно в то же время горком комсомола упрекнул Московский КСП в том, что в течение года клуб усиленно пропагандировал творчество В. Высоцкого: вечер в день его рождения в нашем клубе, тематический слет осенью, вечер памяти в ДК «Прожектор», спецвыпуск газеты «Менестрель», перезапись концертов Высоцкого, организованная перед слетом для КСП других городов, слайд-программа о его творчестве, показываемая на предприятиях Москвы и в других городах.
И еще два момента, которые власти поставили нам в вину. Напомню международную обстановку. В Польше назревала революция, возглавляемая Лехом Валенсой, лидером «Солидарности». И вот на слете, в одном из театрализованных выступлений, которое пародировало различные телевизионные программы, прозвучало: «А теперь вашему вниманию предлагается передача "Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас!" — репортаж из Польши».
И второй момент. Как правило, при уборке поляны после слета стеклотара (бутылки) собиралась в отдельные кучки, чтобы местные жители забрали и сдали. А здесь кто-то проявил инициативу и из этих бутылок выложил на склоне крупную надпись: «Слава КСП». Кто-то из «информаторов», видимо, прочел эту аббревиатуру как привычный лозунг: «Слава КПСС». Так и было доложено властям. Их возмущению не было предела. Заодно упрекнули, что слишком много было бутылок, почти тысяча — значит, была пьянка. Но давайте посчитаем: если на слете было пять тысяч человек, и если каждый выпил всего лишь по одной бутылке за все три дня (включая и пиво, и газировку, и соки), то разве это пьянка, учитывая природу, обстановку, друзей? А бутылок-то получилось бы в таком случае не менее пяти тысяч штук — огромное количество. На самом же деле речь шла всего лишь о тысяче.
В результате в начале июня поступила информация о том, что клубом серьезно заинтересовались в горкоме КПСС. И слухи оказались обоснованными. Дальше события развивались так.
8 июня. Поскольку в горкоме комсомола на наши вопросы по поводу слухов ничего конкретно не отвечали, мы решили предвосхитить события и напросились на неофициальную встречу с одним из инструкторов горкома КПСС. Встреча состоялась, и мы — в который раз — изложили свои просьбы и предложения по улучшению работы клуба, рассказали о своих планах.
13 июня. В лесу близ станции Школьная прошло традиционное собрание актива клуба. Первый вопрос: обсуждение предложения, сделанного еще до слета горкомом комсомола и МГСПС — о том, чтобы кусты работали при райкомах комсомола и домах культуры. Спор продолжался больше трех часов. Большинство руководителей кустов высказались «против». Второй вопрос: план работы на сезон 1981-1982 годов и оценка работы за предыдущий год (как явствует из этого, о намечаемом властями закрытии клуба мы к тому времени еще не знали). Обсуждение было деловым, предложения — интересными.
Ночью руководители и актив клуба устроили большой концерт — сами для себя.
На следующий день приступили к третьему вопросу — обсуждению кандидатур в правление горклуба, которое намечалось избрать осенью. Вначале сообща составили список всех вообще активных людей клуба. Получилось примерно пятьдесят человек. Потом, обсудив каждого из них, список сократили до двадцати человек. На следующем этапе обсуждения каждого из них уже «привязывали» к конкретной работе. В результате получился следующий список кандидатур: Алексей Абрамов, Ольга Александрова, Ирина Алексеева, Михаил Баранов, Аркадий Гербовицкий, Игорь Каримов, Наталья Комиссарова, Владимир Ломов, Татьяна Маталина, Инна Пахомова, Алексей Подвальный, Татьяна Телегина, Юрий Федоровский.
30 июня. Нас (правление) вызвали в горком комсомола, к секретарю по идеологической работе, и довели до нашего сведения (в форме устной беседы, без зачтения документов) следующее решение МГК КПСС.
Идеологический и организационный контроль над КСП будет усилен, для чего в течение лета клуб будет реорганизован. Все его члены поименно должны быть зарегистрированы, и впредь работать следует только при дворцах культуры по месту жительства, работы или учебы. В этих ДК будут выделены штатные единицы, ответственные за работу КСП. Координацию и контроль будет осуществлять методический центр, состоящий из должностных лиц. Вопрос о том, кому будет подчиняться этот центр — отделу культуры горисполкома, городскому Совету профсоюзов (МГСПС) или же горкому комсомола, — будет решен дополнительно. В декабре 1981 года новая структура должна уже работать.
Последующие слеты — и конкретно XXVI — проводиться НЕ БУДУТ.
Мы узнали также, что за недостатки в работе Московского КСП работники горкома комсомола и МГСПС получили партийные взыскания.
6 июля. По рекомендации сочувствующих «старших товарищей» мы начали вывозить из помещения клуба на Трофимова, 33 все вещи и материалы, принадлежащие КСП и приобретенные на общественные средства. Но на месте оставались поставленные своими силами стены, отремонтированные помещения, электро- и радиопроводка, аппаратура, отлаженная из ранее списанной и нерабочей, — все, во что были вложены силы, энтузиазм, время, а главное — надежды. Все это теперь приходилось отдавать безоговорочно, безо всяких объяснений «сверху».
Конец июля. Наступил период летних отпусков. На это время мы, как обычно, клуб закрыли, и материально ответственный за помещение М. Баранов опечатал дверь. В оставшийся месяц лета члены Совета клуба — те, кто не уехал, — собирались в различных местах и обсуждали текущие вопросы и дальнейшие планы.
«Проколовшись» на предыдущем слете, для XXV-ro, юбилейного, мы твердо решили найти хорошее место — сухое, красивое и малодоступное для «хвостов». Нашли. Высокий берег реки Нерль, естественное возвышение для сцены. Перед сценой много пространства и для различных действий типа «парада», и для размещения зрителей. Место было просто идеальное. Но это была уже Ярославская область. В чужую область до этого мы никогда не забирались.
Заказали две электрички и довезли людей до станции Итларь, заехав за предел, доступный для пригородных поездов, аж под Ростов Ярославский. Слет принял пять тысяч участников от клубов песни восьмидесяти девяти городов.
Выступления на большой сцене, начавшись в субботу вечером, затянулись до самого утра, несмотря на заморозки, которые грянули в ту ночь. Помимо основной, было сделано еще несколько сцен, где объединенные в регионы кусты могли показать свое творчество. В воскресенье днем центром программы был грандиозный парад кустов: каждый куст в символическом действе показывал какой-либо интересный, важный момент одного из двадцати четырех прошедших слетов. Наши художники превзошли себя, готовя оформление слета, особенно центральной его площади. Многометровые фигуры трех слонов, выполненные из раскрашенного оргалита, стояли на черепахе, панцирь которой был сложен из множества гитар. Все это сооружение венчала надпись «Штаб» — не заметить ее было просто невозможно. Художественно оформлена была и «раззявочная» — специальная площадка для кем-то потерянных и кем-то найденных на слете вещей, — как выяснилось, совершенно необходимое сооружение. Ведь люди теряли рюкзаки, спальные мешки, палатки, предметы одежды и обуви, тексты своих выступлений, топоры, детские горшки, гитары и даже... нижнее белье. Помню, после слета мы долго пытались разыскать хозяев, не забравших из «раззявочной» своего имущества. А нынешнего директора ЦАПа Таню Маталину ее штормовка с клубными нашивками «нашла» только через несколько лет.
Итак, XXV слет проведен. Настроение хорошее. Мнение большинства тех, кто побывал на нем, положительное. Говорят даже, что это лучший из слетов последних пяти лет — и по организованности, и с творческой стороны, и по выбору места. Как никогда довольны им и иногородние гости. Не обошлось, конечно, без обычных мелких срывов и накладок, но в целом — удача.
Обычно сразу после слета горком комсомола приглашал к себе весь оргкомитет — для разбора мероприятия, для того, чтобы сделать замечания и нужные выводы. Но на сей раз такой встречи не было. И мы решили, что, значит, никаких принципиальных замечаний к нам нет.
21 мая в «Правде» появилась небольшая заметка Алексея Бойцова — нашего КСПшника, работавшего фотокорреспондентом в этой газете. Она была о слете, с двумя хорошими фотографиями. Первая публикация в «Правде» — значит, признание, — так думали мы все. И никто из нас тогда не подозревал, что эта заметка станет точкой крутого поворота в жизни КСП.
Есть такое банальное понятие: «роковое стечение обстоятельств». В дни после XXV слета именно это и произошло. Четыре обстоятельства были основными.
Первое: как никогда пристальное внимание представителей различных организаций ко всему происходящему на слете. Вероятно, на это повлияла тогдашняя международная обстановка, связанная с событиями в Польше.
Второе: та самая заметка в «Правде». Ее прочли все, в том числе и те, кто раньше ничего не знал о КСП. По-разному отреагировали люди на эту информацию. Одних она заинтересовала, других восхитила, третьих — насторожила. Многотысячная аудитория на фотографиях и особенно упоминание о КСП восьмидесяти девяти городов — это, естественно, вызвало много вопросов: что еще за непонятная организация, распространившаяся на всю страну?
Третье, а по значению — главное: то, что именно в это время горком КПСС получил от ЦК указание — усилить работу с молодежью (Гришин, критикуя Андропова за разгул диссидентства в стране, нарвался на упрек, что у него самого под боком, в Москве, расцветает некая мощная организация).
Четвертое: письмо из Ярославского обкома КПСС в адрес МГК КПСС. Оно поступило вскоре после слета и содержало ряд претензий к этому непривычному для ярославских руководителей мероприятию, проведенному в их области.
Вдобавок примерно в то же время горком комсомола упрекнул Московский КСП в том, что в течение года клуб усиленно пропагандировал творчество В. Высоцкого: вечер в день его рождения в нашем клубе, тематический слет осенью, вечер памяти в ДК «Прожектор», спецвыпуск газеты «Менестрель», перезапись концертов Высоцкого, организованная перед слетом для КСП других городов, слайд-программа о его творчестве, показываемая на предприятиях Москвы и в других городах.
И еще два момента, которые власти поставили нам в вину. Напомню международную обстановку. В Польше назревала революция, возглавляемая Лехом Валенсой, лидером «Солидарности». И вот на слете, в одном из театрализованных выступлений, которое пародировало различные телевизионные программы, прозвучало: «А теперь вашему вниманию предлагается передача "Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас!" — репортаж из Польши».
И второй момент. Как правило, при уборке поляны после слета стеклотара (бутылки) собиралась в отдельные кучки, чтобы местные жители забрали и сдали. А здесь кто-то проявил инициативу и из этих бутылок выложил на склоне крупную надпись: «Слава КСП». Кто-то из «информаторов», видимо, прочел эту аббревиатуру как привычный лозунг: «Слава КПСС». Так и было доложено властям. Их возмущению не было предела. Заодно упрекнули, что слишком много было бутылок, почти тысяча — значит, была пьянка. Но давайте посчитаем: если на слете было пять тысяч человек, и если каждый выпил всего лишь по одной бутылке за все три дня (включая и пиво, и газировку, и соки), то разве это пьянка, учитывая природу, обстановку, друзей? А бутылок-то получилось бы в таком случае не менее пяти тысяч штук — огромное количество. На самом же деле речь шла всего лишь о тысяче.
В результате в начале июня поступила информация о том, что клубом серьезно заинтересовались в горкоме КПСС. И слухи оказались обоснованными. Дальше события развивались так.
8 июня. Поскольку в горкоме комсомола на наши вопросы по поводу слухов ничего конкретно не отвечали, мы решили предвосхитить события и напросились на неофициальную встречу с одним из инструкторов горкома КПСС. Встреча состоялась, и мы — в который раз — изложили свои просьбы и предложения по улучшению работы клуба, рассказали о своих планах.
13 июня. В лесу близ станции Школьная прошло традиционное собрание актива клуба. Первый вопрос: обсуждение предложения, сделанного еще до слета горкомом комсомола и МГСПС — о том, чтобы кусты работали при райкомах комсомола и домах культуры. Спор продолжался больше трех часов. Большинство руководителей кустов высказались «против». Второй вопрос: план работы на сезон 1981-1982 годов и оценка работы за предыдущий год (как явствует из этого, о намечаемом властями закрытии клуба мы к тому времени еще не знали). Обсуждение было деловым, предложения — интересными.
Ночью руководители и актив клуба устроили большой концерт — сами для себя.
На следующий день приступили к третьему вопросу — обсуждению кандидатур в правление горклуба, которое намечалось избрать осенью. Вначале сообща составили список всех вообще активных людей клуба. Получилось примерно пятьдесят человек. Потом, обсудив каждого из них, список сократили до двадцати человек. На следующем этапе обсуждения каждого из них уже «привязывали» к конкретной работе. В результате получился следующий список кандидатур: Алексей Абрамов, Ольга Александрова, Ирина Алексеева, Михаил Баранов, Аркадий Гербовицкий, Игорь Каримов, Наталья Комиссарова, Владимир Ломов, Татьяна Маталина, Инна Пахомова, Алексей Подвальный, Татьяна Телегина, Юрий Федоровский.
30 июня. Нас (правление) вызвали в горком комсомола, к секретарю по идеологической работе, и довели до нашего сведения (в форме устной беседы, без зачтения документов) следующее решение МГК КПСС.
Идеологический и организационный контроль над КСП будет усилен, для чего в течение лета клуб будет реорганизован. Все его члены поименно должны быть зарегистрированы, и впредь работать следует только при дворцах культуры по месту жительства, работы или учебы. В этих ДК будут выделены штатные единицы, ответственные за работу КСП. Координацию и контроль будет осуществлять методический центр, состоящий из должностных лиц. Вопрос о том, кому будет подчиняться этот центр — отделу культуры горисполкома, городскому Совету профсоюзов (МГСПС) или же горкому комсомола, — будет решен дополнительно. В декабре 1981 года новая структура должна уже работать.
Последующие слеты — и конкретно XXVI — проводиться НЕ БУДУТ.
Мы узнали также, что за недостатки в работе Московского КСП работники горкома комсомола и МГСПС получили партийные взыскания.
6 июля. По рекомендации сочувствующих «старших товарищей» мы начали вывозить из помещения клуба на Трофимова, 33 все вещи и материалы, принадлежащие КСП и приобретенные на общественные средства. Но на месте оставались поставленные своими силами стены, отремонтированные помещения, электро- и радиопроводка, аппаратура, отлаженная из ранее списанной и нерабочей, — все, во что были вложены силы, энтузиазм, время, а главное — надежды. Все это теперь приходилось отдавать безоговорочно, безо всяких объяснений «сверху».
Конец июля. Наступил период летних отпусков. На это время мы, как обычно, клуб закрыли, и материально ответственный за помещение М. Баранов опечатал дверь. В оставшийся месяц лета члены Совета клуба — те, кто не уехал, — собирались в различных местах и обсуждали текущие вопросы и дальнейшие планы.
